Виталий САЛИЙ – украинский актер кино и театра, родился в Киеве в 1985 году. В 2006-м закончил Университет театра, кино и телевидения имени Карпенко-Карого. Активно снимается в кино, сериалах, играет в столичном Театре на Левом берегу Днепра. Салий – актер с уникальным диапазоном характеров: Виталию с легкостью удаются отрицательные роли, но и среди положительно-романтических образов он чувствует себя комфортно. Специально для читателей «Аргументов недели» Виталий рассказал о своем служебном романе и о вере в большое украинское кино.
– Виталий, давайте, традиционно, с начала. Где вы родились?
– В Киеве, на Оболони. Так что я оболонянин.
– О, это считается «хулиганским» районом. Отразилось как-то на дальнейшем творчестве?
– Оболонь – веселый район. А я все время наблюдал, копил. Сейчас все эти «находки» использую в работе.
– Неприятности в детстве были? Детская комната милиции, приводы? Район-то веселый…
– Вот везло мне, что не доходило до приводов. Ничего серьезного не было. Но возраст такой был, когда тринадцать-пятнадцать лет и ты против всего, – и дрались, и окна били. Хотя я больше получал.
– А что мама?
– Ну, мама ничего не знала, естественно. Я в том возрасте был очень скрытный и замкнутый, никто ничего не видел.
– На учебе отражалась тайная хулиганская жизнь?
– (Смеется.) Я не очень хорошо учился в школе. А в театральный поступал за компанию со своей подругой, которая в итоге стала художником. За компанию пошел на подготовительные курсы, которые вел Богдан Викторович Струтинский, прекрасный режиссер, очень крутой мастер. И вот он заразил меня своим отношением к театру. Я так кайфанул от этого! И поступил на курс к настоящей легенде – Эдуарду Марковичу Митницкому. С первого курса попал в театр на небольшие роли. И я так и рос – в театре, рядом с большими актерами, режиссерами. Да и педагоги у нас были прекрасные: Ященко, Струтинский, Кручина, Новиков, Билоус, Татьяна Кобзарь. Мне очень повезло, что я сразу попал в театр. Познал закулисье, понял, как и что происходит, почувствовал зрителя. Это был очень полезный, неоценимый опыт.
– Все-таки – почему театр? Могли же на банкира пойти.
– Когда я начал ходить на подготовительные курсы, увидел, что такое театр, то понял: там есть какая-то магия. Что-то такое интересное, что происходит между людьми, между мной и зрителем, какая-то тайная энергия. Меня это так сильно «торкнуло», что я захотел научиться этой магии.
– Вы стали актером, и как – осталась магия? Или все намного прозаичней?
– Знаете, со временем эту магию отношения к профессии очень легко потерять, к этому многие вещи в театре располагают, и это работа самого актера – сохранить священное отношение к таинству театра в себе. Или стать циником. Я знаю очень много потрясающих актеров, которые поменяли магию на цинизм – просто перестали чувствовать эту «ниточку». Мне пока до сих пор интересно находить, удивляться, верить. Правда, к определенному возрасту к этому уже нужно прилагать усилия, но это же так здорово – сохранять тайну и верить в чудо в работе.
– Многие актеры театра говорят, что независимо от того, веришь в магию или нет, театральная мистика существует.
– Конечно, существует. Эти истории, возможно, не будут интересны людям вне театра, но однозначно есть знаки, какие-то необъяснимые вещи, которые видят все. Еще много зависит от материала, с которым работаешь: Достоевский, Булгаков – в них уже заложена какая-то энергетика, которая высвобождается в процессе постановки. Иногда что-то происходит: актер может впасть в депрессию, может все начать буквально валиться из рук, могут происходить странные вещи вокруг… К примеру, мы когда-то репетировали Сирано де Бержерака, и на одной знаковой реплике сорвалась декорация с металлической трубой и воткнулась со страшным звуком в сцену, чуть не убило актера, ее произносившего. Это энергия, она высвобождается по-разному.
– Театральная мистика – это отдельная тема. А кино? Там как, все цинично и прагматично?
– В кино есть понятие «телевизионный продукт» и «кинопродукт». В кинопродукте больше шансов столкнуться с такого же уровня магией. Там техника другая, нужно иначе работать и с телом, и материалом, там другие способы выражения и там своя энергетика. В телевизионном продукте ты чаще всего уже используешь то, что давно найдено. В сериальном режиме съемок сложно найти что-то новое, там в ход идет все, что нашел в театре, что подсмотрел, что достал из собственной копилочки наработок. Хотя это более сложная работа. Да, меньше творчества, но с другой стороны – больше сложной и интересной технической составляющей.
– Мы вроде сериалы вообще не рассматриваем как вид искусства, это удел кино. Вы же к сериалу, кажется, относитесь очень трепетно.
– Ну, я вообще к любой своей работе так отношусь. Есть роли и в сериалах, которые мне очень дороги. Я, хоть и говорю, что в сериале больше техники, все равно находил много нового для себя. Опять же, очень важна команда и материал. Дай бог, мы дойдем до того, когда украинский сериал станет такого уровня, что его можно будет сравнивать с кино. Просто это будет очень длинное кино. Во всем мире сериал уже вышел на уровень искусства, давно. Посмотрите сериалы Дэвида Линча, сериалы HBO, BBC. Это мы еще немного отстаем, но я абсолютно уверен, что мы догоним. У нас очень много талантливых людей, потрясающих актеров, сценаристов, режиссеров. Правильное вложение денег – и можно так подвзорвать! Все будет.
– Какой ваш любимый сериал, в котором довелось работать?
– Я не могу сказать, что есть любимый, ведь чаще всего он тот, что самый последний, свежий, к которому еще не остыли чувства. Но очень тепло вспоминаю «Анку с Молдаванки» и «Капитаншу», «Спецы», «Офицерские жены» мне понравились. Это то, что сразу всплывает в памяти.
– Это сериалы, в которых вы довольны своей работой?
– Не совсем. Я очень критично отношусь к своей работе и редко бываю ею доволен полностью. Скажем так, это те проекты, где я получал что-то новое и интересное, как в процессе, так и на выходе.
– Вам приходилось выбирать между театральной сценой и съемочной площадкой? В чью пользу был выбор?
– Конечно. Это я сейчас играю по два-три спектакля, а раньше были и 28 спектаклей в месяц. Это не считая каждодневных репетиций. И я очень много отказывался от съемок, не успевал. Сейчас наступил период, когда в силу разных обстоятельств я играю лишь в нескольких спектаклях и снимаюсь, нахожу в этом невероятный кайф.
– Как в таком плотном графике работы вы ухитрились жениться?
– Все на работе!
– У вас был служебный роман?
– Настоящий! Мы вместе снимались в «Офицерских женах». По сюжету там была неразделенная любовь и в конце мой герой убивал героиню Ани (Анны Арефьевой. – Ред.). Потом, как честному человеку, пришлось жениться (смеется). Действительно влюбились и рады этому. Сейчас работаем вместе, у нас спектакль «Фигаро», и я получаю огромное удовольствие, играя на одной сцене со своей женой. Поверьте, домой мы после работы возвращаемся с прекрасным настроением.
– То есть на кухне потом никаких разборов полетов?
– У нас в семье хорошее чувство юмора, мы его культивируем. Мы многие вещи решаем смехом.
– Давайте поговорим о «Горькой жатве», где вы играете персонажа отрицательного.
– У меня там совершенно небольшой эпизод был, буквально пара сцен.
– Но это крупный проект, в который не так просто попасть. Канадцы проводят кастинг исключительно по талантам актеров, и у них совершенно по-другому организована работа, так?
– Да, абсолютно другой уровень. Организация невероятная! Хотя наш продакшн помогал это все делать, но организация была канадская, и это было потрясающе. Начиная от того, как все сделано до твоего прихода на площадку, вернее даже до того, как тебя утвердили, до уважения к твоему времени. У них очень крутое распределение сил, и ты не тратишь зря время на съемочной площадке. Вся система работает на материал, режиссеру не нужно заниматься организацией, для этого есть другие люди. То же самое и актер – он полностью погружен в свою работу. У нас такое отношение только зарождается. Но мы видим, к чему нужно стремиться, видим, как это должно работать.
– Так, может, у нас просто свой путь и у нас и так неплохо получается? Мы же снимаем кино, и неплохое.
– Нам нужно к этому придти и от этого зависит результат – хорошее и качественное кино. То, что происходит у нас, это нормальный период зарождения и становления. Уже есть хороший украинский продукт. Кому-то нравится, кому-то нет, можно говорить о художественности или ее отсутствии, можно рассуждать о патриотичности или о ее недостаточности, но уже есть «о чем» говорить. При становлении кинорынка появляются очень интересные личности: режиссеры, актеры, продюсеры. Так что дай бог, я в это правда верю.
– Скажите, вы сами в театр ходите?
– Да, мы с женой стараемся посещать.
– Есть любимые театры в Киеве?
– Я больше хожу не в театры, а на режиссеров, так будет правильнее сказать. Я очень люблю режиссеров Богомазова, Билоуса, Жиркова, Трунову, Туминаса, Фоменко, Додина, Бутусова. У меня редко получается посещать именно премьеры, но я стараюсь следить за творчеством любимых режиссеров.
– А у вас будут премьеры?
– Да, я сейчас работаю над исторической драмой «Круты. 1918». Очень интересный сценарий, дай бог, чтобы все получилось. Я играю Муравьева Михаила Артемьевича – это исторический персонаж, человек, командовавший Красной армией при наступлении на Киев. Очень страшная, но интересная личность. Мне пришлось поднять множество архивов, чтобы узнать о нем побольше. Режиссер – Алексей Шапарев. Это будет полнометражное кино, которое снимает классная команда. Из ближайших премьер – очень жду выхода мистической драмы «Контакт» режиссера Михаила Баркана и комедии «Было у отца два сына», режиссер – Виктория Круглая… Это два сериала, на мой взгляд, очень интересных. Что касается театра, то жду всех в Театре на Левом берегу Днепра, где я по-прежнему играю в спектаклях «Войцек. Карнавал плоти», «Две дамочки в сторону севера», «Веселье сердечное».
Фото Виолетты ЯКОВЛЕВОЙ
