Оказывается, в просвещенной Франции процветал сатанизм с его кровавыми ритуалами. Причем занималась черными делами маркиза де Монтеспан, официальная фаворитка «Короля-Солнце», в непосредственной близости от него.
Маркиза де Монтеспан во время «чёрной мессы». Кадр из фильма «Анжелика и король»
Пришлась ко двору
Будущую любовницу короля в девичестве звали Атенаис де Тонне-Шарант, и она была весьма красивой девушкой. К тому же обладала развитым умом, веселым нравом и огромными амбициями. В юном возрасте она стала фрейлиной королевы; в ближний круг Людовика XIV ее ввела предыдущая официальная фаворитка, Луиза де Лавальер. Она надеялась, что остроумная и задорная Атенаис развеет меланхолию монарха.
Поначалу так и случилось: король начал улыбаться и ожил. Но вскоре молодая фрейлина затмила собой Луизу. Оставаясь монаршей любовницей официально, она постепенно утрачивала внимание короля, который тайком навещал фрейлину, ставшую к тому времени мадам де Монтеспан. Причем навещал так усердно, что она носила от Людовика ребенка.
Семейный скандал
Муж маркизы в эти времена пытался улучшить семейное благосостояние в военных походах. Вернулся он некстати, поскольку застал супругу беременной. Де Монтеспан среагировал на адюльтер весьма бурно: публично поносил монарха, врывался в покои жены, кричал так, что дребезжали стекла в окнах. Долго король этого терпеть не стал и посадил бунтующего маркиза в Бастилию.
Проведя неделю в роли узника, де Монтеспан утихомирился, но не смирился. Забрав детей, рожденных неверной супругой, он уехал в родовое поместье и объявил свою жену умершей. Маркиз заказал заупокойную службу, устроил погребение в склепе чучела Атенаис и до конца своей жизни носил траур. А заодно велел сделать шире дверные проемы: говорил, что в стандартные не проходят его рога.
Несмотря на оскорбленные чувства, маркиз продолжал любить свою жену, писал и не отправлял ей письма, в другой брак не вступил и завещание оставил в ее же пользу.
Первое колдовство
А тем временем маркиза де Монтеспан, придя в себя после не самых легких родов и нервотрепки, устроенной мужем, решила, что ей недостаточно имеющейся у нее власти над королем. Лавальер, забытая им, продолжала занимать покои официальной фаворитки. К тому же прекрасная Атенаис помнила, как сама завоевала внимание Людовика, и опасалась появления такой же предприимчивой конкурентки. Новой пассии понадобились услуги черных магов, и она обратилась к знаменитой в те времена ворожее и колдунье мадам Монвуазен. Та свела фаворитку с неким аббатом Гибуром, который организовывал для высшей знати черные мессы.
Происходило это следующим образом. Заказчица укладывалась полностью обнаженной на точное подобие алтаря (но с сатанинскими дополнениями). Аббат читал молитву, которая была адресована самому Дьяволу. Потом его подручный доставлял к алтарю младенца – жертву загодя покупали в бедняцких кварталах, обещая доведенным до голода и нищеты родителям хорошую судьбу ребенка. Малышу вскрывали горло и держали несчастного над установленной на животе дамы чашей. Эта кровь использовалась для замеса теста, которое шло на колдовские облатки. Заказчица должна была их съесть – и Сатана, считалось, исполнял ее желание.
В первый раз де Монтеспан захотела удаления от двора Лавальер и своего возвышения. Все ее пожелания исполнились с лихвой. Предыдущая фаворитка после тяжелой болезни ушла в монастырь: она была очень набожной женщиной, сильно страдала от своего положения, но очень любила короля. Только убедившись, что она ему безразлична, Луиза решилась покинуть возлюбленного.
Атенаис же стала главной персоной французского двора, задвинув далеко за спину королеву. Людовик называл себя ее рабом, придворные титуловали маркизу истинной французской королевой. Атенаис заняла самые роскошные апартаменты во дворце, по размерам превышавшие даже покои законной жены Людовика. Всех ее детей – а она рожала семь раз – король признал и дал им свою фамилию.
Начало заката
Целых семь лет маркиза де Монтеспан фактически безраздельно владела королем. Однако постепенно он начал терять к фаворитке интерес. Маркиза узнала, что у монарха появилось несколько любовниц одновременно, и поняла, что теряет свои позиции. Она еще дважды заказывала черные мессы – и еще двое младенцев стали жертвами ее властолюбия. Однако на этот раз результата колдовство не принесло.
Тогда мадам Монвуазен предложила альтернативный путь, более известный нам по обрядам вуду: сделать восковые подобия королевских любовниц и проткнуть их булавкой. Единственное отличие от гаитянских правил – в куклы не нужно было подмешивать волосы или кровь. Все тот же аббат Гибур должен был окрестить кукол, и они становились тенью своих прототипов. Маркиза согласилась, но и этот план успехом не увенчался: любовницы не умерли.
Колдунья приготовила любовное зелье, и маркиза подлила его в суп. Но у короля на приворот оказалась странная реакция – он от него всерьез заболел. Мадам де Монтеспан преданно ухаживала, и между любовниками на некоторое время вновь восстановилась идиллия. Так что любовный напиток подействовал, хоть и своеобразно.
Однако вскоре влияние маркизы снова оказалось под угрозой: король воспылал страстью к герцогине де Фонтаж. И отвергнутая фаворитка опять пришла к Монвуазен. На этот раз она желала мести. Магия в ней использовалась опосредовано: доверенным слугам предписывалось всучить юной любовнице отравленные перчатки. Королю же напитанное ядом прошение намеревалась вручить лично де Монтеспан.
Падение фаворитки
Людовика спасла случайность. Одна из участниц заговора на приеме выпила немного больше, чем следовало, и стала хвастаться связями со знатными людьми. Названные ею имена заинтересовали определенные службы. Прямо на выходе из дворца ее взяли и убедительно «попросили» разъяснений. Женщина назвала всех – и расследование получило название «Дело о ядах». Прошли масштабные аресты: за решетку попали 182 человека, среди которых были и мадам Монвуазен, и аббат Гибур. Попытки влияния официальной фаворитки на монарха получили неопровержимые доказательства.
Смерть некогда прекрасной Атенаис была встречена королем равнодушно: он сказал, что для него де Монтеспан давно мертва. При дворце мессу не служили; четырем детям запретили носить траур. Впрочем, они особо и не рвались: дети считали матерью свою воспитательницу.
Запоздалое раскаяние
Уехав в свое поместье, маркиза де Монтеспан поначалу пребывала в бешенстве: она не могла понять, почему король обратил внимание на гувернантку – довольно чопорную, суховатую и не слишком красивую личность. Она не осознавала, что пожилой Людовик нуждался уже не в остроумии и блеске, а покое и общении. Также ее грызла мысль, что она сама подпустила соперницу к королю: некогда вдова поэта Скаррона сильно нуждалась, и место воспитательницы королевских отпрысков пришлось ей как нельзя кстати, а предложила его сама фаворитка. Атенаис бесилась от того, что совершила ту же ошибку, что и тихая наивная Лавальер, много лет назад познакомившая с Людовиком блестящую мадам де Монтеспан.
Но время на месте не стояло. Маркиза вдруг обнаружила, что осталась в изоляции. О ней напрочь забыл свет, король не желал даже слышать о бывшей фаворитке, дети и знать биологическую мать не хотели. У де Монтеспан оказалось предостаточно времени для переосмысления своих поступков. Тени принесенных в жертву младенцев преследовали ее. Современники говорили, что она боялась спать без света и приходила в ужас от одной мысли о смерти.
Атенаис ударилась в благотворительность, пытаясь замолить свои грехи. Она открывала приюты, организовывала богадельни, где кормили и лечили нищих, основала пансион для девушек из бедных семей. Незадолго до смерти маркиза и вовсе раздала все свое состояние: дети от короля в нем не нуждались. Сама же де Монтеспан носила пояс из грубой ткани вместо вериг и самое простое белье.
Неизвестно, искупила ли маркиза свои грехи благочестием, пришедшим так поздно. Но она хотя бы попробовала это сделать. Немногие последовали по этому пути. А среди знати того времени было множество людей, прибегавших, как и Атенаис, к помощи темной магии и черных месс. Об этом свидетельствуют документы, найденные парижанами после взятия Бастилии, случившемся в 1789-м, через 82 года после смерти де Монтеспан. Согласно отчетам по «Делу о ядах», во дворе дома, принадлежавшего одной из допрашиваемых ведьм (предположительно, мадам Монвуазен), дознаватели обнаружили останки двух с лишним тысяч малышей, принесенных в жертву.
Неудивительно, что ярость восставших приобрела такие масштабы: ведь это были дети простых людей. А многие виновные в их смерти так и не понесли никакого наказания.
