«Во множестве своих «шкур» я проживаю жизни, которые никогда не будут моими, и сквозь призму образа окунаю в эту реальность и зрителей. Это волшебство!», – говорит Александр Данилин, травести-актер со сценическим именем Марлен Шкандаль. Марлен – дама с железными нервами. Она умеет постоять за себя и сказать в глаза то, что думает. Что значит быть травести-артистом – читайте в интервью с Александром Данилиным.
– Расскажешь о себе?
– Я честный, в первую очередь с собой! Не люблю лезть в душу и не приемлю гостей в своей. Не даю непрошеных оценок и советов. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ложь. Правда всегда выплывает, так зачем тратить на эту прелюдию время?
Читаю книги и газеты, что почему-то всех удивляет, и делаю пометки ручкой в блокнот. Иногда плачу наедине с собой, когда накипает, и считаю мужчин, которые не дают воли чувствам, слабаками. Я спокойный. Могу молча сидеть часами у воды. Думаю, со мной безопасно.
– Если бы не было поддержки близких людей, Марлен Шкандаль состоялась бы?
– Марлен – это феномен и универсальная форма самовыражения, ведь нет никаких границ в творческих экспериментах. Сошлось все, что я с детства хотел делать, но не мог найти форму для выхода своих творческих порывов: хореография, грим, вокал, конферанс, перевоплощения, сценография, актерство, дизайн, перформанс, история и познание культур, даже психология и, конечно, социальная миссия. Я самостоятельно живу и обеспечиваю себя с 13-ти лет.
А мама приняла меня уже после того, как изначально принял и полюбил себя я.
Возможно, именно потому, что не спрашивал мнения и не искал указания в своем пути, а просто пригласил ее к нему присоединиться. И, конечно, я счастлив, что мама стала моим тылом, но это не влияло на мои действия. Когда-то в одном из интервью она сказала: «Если бы я не приняла его, то я бы его опять потеряла. Это мой любимый ребенок и он чудесный. Мне жаль тех, кто посмеет его обидеть. Как и матерей, которые лишают себя удовольствия видеть счастливым свое дитя. Я родила Сашу, а значит и Марлен».
– Сам как думаешь, травести-шоу можно отнести к разряду психологических отклонений или виду искусства?
– Настоящая болезнь ума – лишать себя удовольствия исследовать всю многогранность окружающего мира: страны, людей, животных, искусство, еду, культуру, сексуальность. Как можно назвать болезнью то, что заставляет людей улыбаться, радоваться, танцевать и хоть немного забыть о проблемах? Смеяться над собой – удел интеллектуальных и уверенных в себе людей, а заставить взглянуть на себя с иронией несколько поколений населения разных стран – это дар. И, конечно, культурный феномен, который добавил нам красок в жизни.
– Кстати, а почему Шкандаль?
– Все просто. Любимая актриса – Марлен Дитрих. А «шкандаль» – одно из 33-х слов в лексиконе Эллочки-людоедки, героини романа «12 стульев».
– А в твоей жизни много скандалов?
– Именно с явлением «скандал» как процессом я познакомился относительно недавно. Отвратительное действо, омерзительнейшее и всячески отвергаемое мною на физическом уровне. Меня вообще тяжело довести до белого каления, я всегда разговариваю спокойно, если не слышат – замолкаю и отпускаю людей из своей жизни. Бытовые мелкие ссоры не считаются. А вот скандал как инфоповод и одна из составляющих моей работы иногда необходим.
– Каково твое личное восприятие эпатажа? Можешь пояснить разницу между безвкусицей и качественной ролью, образом?
– Эпатаж без содержания – пыль. Мне жаль этих несчастных людей, которые свою пустую жизнь заполняют хайпом, принимая сиюминутный интерес толпы к своим выходкам как признание. Это крик о помощи глубоко одиноких людей. Эпатаж оправдан лишь как метод концентрации внимания, чтобы донести «мясо» твоего перформанса – социальную, культурную или информационную суть проблемы, творческую концепцию, манифест. И должен быть «финал» – план действий, какой полезный эффект это принесет участникам, стране, обществу, культуре, природе...
По поводу образа все просто – это тяжелая работа, требующая профессионализма, обучения, усилий, времени, финансовых и моральных сил. Но все хотят быть звездами, а вот Артистами становятся единицы. Вы бы доверили операцию на сердце самозванцу в белом халате? Нет. Вот и думайте…
– Если честно, кем тяжелее быть – Марлен и Сашей?
– Физически однозначно Марлен, ведь это очень большая нагрузка – часами танцевать и петь во всех «доспехах» на каблуках. Морально Сашей быть, конечно, тяжелее. Ведь Марлен живет в софитах, под маской, а публика очень много энергии потребляет, которую потом накапливает опустошенный и выжатый Саша. Вся черновая работа, подготовка, бытовые проблемы – в обычной жизни я все-таки член общества в режиме 24/7. И, конечно, Марлен накладывает свой отпечаток на личную жизнь Саши.
– Как Марлен выстраивает общение с публикой?
– В этом и прелесть Марлен – она же хамелеон! На мальчишниках я работаю в одном формате, в гей-клубах – в другом, в гетеро-заведениях – в третьем. Для старшего поколения одна программа, для молодняка другая, как и для разных регионов и стран свои сценарии. На ТВ одна сфера моей деятельности и суть, на Маршах Равенства и правозащитных конференциях цели и методы другие. В театре совсем иной мир. И это так чудесно, находить общее со всеми срезами общества!
– Я часто слышала такое мнение, что быть артистом травести-шоу – это очень просто. Мол, надел платье, каблуки – и вуаля! Это просто? Тебе пришлось переступать через свои принципы или убеждения?
– Нет, с принципами и убеждениями у меня все в порядке и внутреннего конфликта никогда не было. А вот насчет тяжести – это адская профессия. Затраты времени, денег, сил моральных и физических огромны. Это недооцененный и нерентабельный труд. Если мы говорим именно о качественном продукте, то этим нужно болеть, фанатеть, дышать и жить, иначе вы просто мужик в платье. Вы пусты.
– Признайся, сколько времени тебе нужно, чтобы подготовиться к выступлению?
– По-хорошему до 4-х часов, но годы опыта показали, что в экстренных ситуациях Марлен выкручивалась за 20 минут – у нас ведь у всех есть свои секретики (да, девочки?).
– Образ, выработанный годами сценической жизни, можно поменять?
– А Марлен всегда разная. Есть «фирменные фишки», «почерк» – свои волосы, хореография, нетипичный для травести женственный мейк и костюмы и т. д. Но это как отпечатки пальцев. «Перчатки» же я меняю постоянно. Уже больше 200-х образов за 14 лет создано, скоро в квартире места не останется.
– Тебя легко обидеть?
– Я эмпат и мгновенно чувствую чужую боль, ложь, радость, агрессию. И не выношу насилия. Тем более слабых над сильными. Как и необоснованной дискриминации. Несправедливость доводит меня до исступления, и я готов бороться за правду до последнего. И моим оппонентам всегда нужно помнить, что под роскошным платьем Марлен находятся большие железные…нервы.
Меня можно разочаровать, обидеть – нет. Ведь обида – это неоправданные ожидания. А ранило только предательство, которого я не ожидал. И в какой-то момент я осознал: ведь по большому счету никто и ничего мне не должен!
Вот мой рецепт – делая добро, даря что-то или помогая, НИКОГДА не ждите взаимности! Если она будет, то вы будете счастливы вдвойне, а если нет, то не будете разочарованы. Если, конечно, ваша помощь искренняя.
– На одном публичном выступлении ты сказал, что у человечества далеко не два пола – мужчина и женщина. И что дискриминации могут быть подвергнуты все, верно?
– Человеческая сексуальность многогранна. И я говорил тогда не столько о полах, сколько о самоидентификации индивида и невежественных попытках навешивания ярлыков, удобных толпе, а не личности, в желании всех стандартизировать «под себя». А кто решает, кроме природы (или Бога), кем мы рождаемся? Вы считаете себя вправе навязывать или осуждать?
Гомофобия – это чума только 20-го века! И что самое парадоксальное – в момент пика своего развития человечество дошло до абсурда: дискриминации за ЛЮБОВЬ! Вы только вдумайтесь! Сначала церковники, а потом и советская власть все сделали, чтобы секс стал чем-то постыдным, табуированным. Вспомните, как все хихикали в школе во время изучения половой системы. Но на изучении кровеносной почему-то не смеялись. А разница в важности для организма какая? Или как все открещивались от мастурбации. Нам вбивали в головы, что это все унизительно! А ведь это естественные процессы, переживаемые каждым!
Что противоестественного в познании себя? Разве это не дискриминация каждого из вас? Это так, маленький пример. Можно добавить еще извечные: «Тебе 30, когда мужа найдешь?», «Вы женаты 10 лет, а где дети?». «Ну да, бьет, зато не пьющий. Потерпи, где ты другого найдешь в свои 40?». Продолжать?
– И все же ты больше артист, чем общественный деятель, верно?
– Я в первую очередь человек с обостренным чувством справедливости. Это инстинктивно. И в той или иной степени я всегда помогал, когда мог. Естественно, сцена – это мой смысл жизни, моя любовь, мой дом и хлеб. И если я могу радовать людей, расширяя их кругозор, и, кроме веселья, еще давать почву для размышлений, то разве это не прекрасно? Ведь каждый человек в отдельности все понимает, но толпа выключает личность.
– Как думаешь, формат шоу-бизнеса изменится после вынужденной мировой самоизоляции?
– Мир изменится полностью. Мы все уже меняемся, и это будет новая эпоха, с новыми навыками, правилами, приоритетами, привычками, ценностями. Но мы справимся, ведь даже в спорах, разногласиях, отличиях и недопонимании мы лишь в очередной раз доказываем, что не можем друг без друга и нам небезразлична судьба окружающих. А раз мы вместе, нам все по силам преодолеть!
Балуйте себя чтением, познавайте себя и окружающих во всем нашем разнообразии и великолепии, не разрушайте себя обидами и злобой. Ведь пандемия показала, как на самом деле хрупок мир вокруг и как все привычное может исчезнуть в миг. Остановившись, мы поняли, как мало времени уделяли раньше самым близким, осознали цену того, что имеем. Давайте приумножать хорошее и избавляться от отравляющего нас.
Будем здоровы, ведь мы так нужны друг другу, нашим любимым, стране и даже мне лично! Ведь мы с вами еще многого не станцевали и о многом не пошкандалили (смеется).
