С 1 апреля в Украине стартовал второй этап медицинской реформы, который предусматривает кардинальные изменения в сегменте специализированной помощи. Новшества коснутся узких специалистов и работников стационаров. Чиновники рапортуют о полной готовности отрасли к работе в новых условиях. На деле же не всё так радужно. Многие больницы уже оказались на грани закрытия, а население останется без медицинской помощи. Почему – объясняет директор КНП «Областная клиническая травматологическая больница» и НИИ травматологии и ортопедии Донецкого национального медицинского университета, заслуженный врач Украины, лауреат государственной премии, доктор медицинских наук, профессор Владимир Климовицкий.
Все фото - из архива НИИТО
и личного архива В.Климовицкого
Владимир Гарриевич – личность легендарная. Более четверти века назад именно он поднял из руин травматологическую службу Донбасса. Его стараниями в Донецке была создана мощная научная и лечебная база, одна из лучших в Украине. Директора донецкой травматологии знали в лицо тысячи жителей шахтерской столицы. Сюда, в клинику «к Климовицкому», ехали лечиться со всех концов страны, из ближнего и дальнего зарубежья. Уникальные операции, новаторские решения, изобретения… Профессор Климовицкий всегда удивлял мировое медицинское сообщество.
В 2014-м, с началом войны, встал вопрос о переезде института и больницы в город Лиман, на подконтрольную Украине территорию.
Он прибыл на новое место с пустыми руками. Оборудование, оснащенные по высшим европейском стандартам операционные, хирургический инструмент – все осталось в Донецке. Только устав предприятия лежал в папке.
Каково это - оставить все в прошлой жизни и начать жизнь новую? Тяжело. Не каждый сможет. После такого на сердце остаются шрамы. Но об этом Владимир Климовицкий говорить не любит. Он – большой оптимист и величайший кризис-менеджер. Ломая где напором, где обаянием стены чиновничьего равнодушия и бюрократические препоны, в считанные недели (невероятно!) собрал людей и организовал работу.
Медицинский коллектив, поверивший всесильному «Гарриевичу» (так любя работники института называют своего директора) и приехавший за ним в глубинку, в Лиман, обосновался в стенах бывшей железнодорожной больницы. Подготовить помещения, закупить оборудование помогла местная администрация.
8 апреля 2015 года – дата второго рождения Донецкого НИИ травматологии и ортопедии.
Что сегодня беспокоит директора?
- Удивительное дело, - делится с нами Владимир Климовицкий, - во время войны мощнейшее медицинское учреждение переехало и начало работать практически на пустом месте – и ни один министр (а их за последнее время сменилось уже несколько) за все эти годы ни разу не приехал и не посмотрел, а что же там делается, как они работают?
- А как вы работаете? Расскажите. Чего добились за пять лет?
- На сегодняшний день больница прекрасно оснащена. Здесь собрано самое современное оборудование. За что спасибо не профильному министерству – оттуда на технику не поступило ни копейки, – а администрации области. Большую поддержку оказали коллеги из Харькова, Днепра, Киева. Мы на хорошем техническом уровне, который позволяет делать многое. Проводим две тысячи операций в год. Кроме того – занимаемся наукой. У нас объединены институт и клиника. К нам пациенты едут из всех регионов страны. И даже из-за рубежа. Потому что наши врачи делают уникальные операции. В больнице и институте (я их не разделяю) имеются отделение микрохирургии кисти, отделение костной патологии, сочетанной травмы, нейрохирургии. Занимаемся артроскопией – диагностикой и лечением повреждений внутренней части сустава. Для этих целей имеется мощное современное оборудование, когда через прокол делается операция на суставах.
У нас шесть коек реанимации, оперируем инсульты, опухоли, делаем большой объем операций на позвоночнике. Закупили оборудование, которое позволяет диски позвоночника удалять эндоскопически – с прокола. Больной очень быстро восстанавливается, уже через день уходит домой.
Горжусь детским отделением. Кстати, единственным в области, которое оказывает экстренную круглосуточную помощь при повреждениях опорно-двигательного аппарата. Проводим операции остеосинтеза переломов, оперативное и консервативное лечение деток с заболеваниями различной этиологии, затрагивающий костно-мышечную систему.
В больнице открыли мощное отделение нейрохирургии. Уже много сложных операции, которые до этого на Донбассе не проводились, например, эндопротезирование суставов при заболеваниях и травмах, органосберегающие операции при опухолях костей, микрохирургические операции.
- Давайте поговорим о реформе. Что для вашего учреждения означает запуск второго ее этапа?
- Правительство взялось реформировать отрасль, не удосужившись узнать, а как же эти реформы работают на местах? Каковы их последствия?.. Мне это напоминает советский анекдот.
Началась коллективизация. И на следующий день после указа один из регионов докладывает: колхозы организованы, высылайте колхозников. Кажется, наши чиновники действуют так же.
А ведь прежде чем запускать реформы, не мешало бы глубже изучить ситуацию по разным учреждениям. Почему я так переживаю? Потому что с началом второго этапа реформы украинские больницы начинают финансироваться по-новому. Они будут получать оплату за каждый пролеченный случай. Как говорится, «деньги идут за пациентом». Хорошо столичным учреждениям или тем, что в крупных областных городах – они выживут. А у меня вместо 60 коек, предусмотренных штатным расписанием, в наличии лишь 35. Для остальных никто не предоставил ни помещений, ни средств. А теперь еще в связи с карантином все плановые операции отменены. И вот скажите: как ко мне придут эти мифические деньги? Как мы сможем заработать? В такой ситуации некоторые больницы, в зависимости от профиля – например, онкология – смогут набрать определенный объем услуг, поскольку там большинство случаев неотложные. А что делать нам? Мне уже пришлось половину сотрудников отправить в бесплатные отпуска, у многих снял надбавки, которые полагались к мизерным 4-тысячным окладам. Что дальше? Только закрываться. Беда в том, что в таком же плачевном положении, как и наша больница, пребывает огромное количество медучреждений страны. И все – на грани закрытия. Представляете? Это же коллапс!
- Какой видите выход?
- Выход был бы в страховой медицине. Плюс нужно было сохранить то хорошее, что было в советской медицине. Почему мы начали слепо копировать западную модель? Надо лучшее заимствовать, а не все подряд брать. И ни в коем случае не устраивать революций в отрасли. Считаю, что категорически нельзя было применять ко всем одинаковый подход. Одних можно перевести на новую схему. Другим – оставить прежнюю модель финансирования. Мы сейчас готовим письмо президенту с подробными выкладками и предложениями. Есть слабая надежда, что здравый смысл возобладает.
- Мы тоже на это надеемся. Не хотелось бы, чтобы тысячи украинцев остались без квалифицированной медицинской помощи. Владимир Гарриевич, вся ваша работа в последние пять лет – это преодоление трудностей. Не сомневались ли вы когда-либо в правильности сделанного вами в 2014 году выбора? Ведь наверняка в тот момент у вас было достаточно предложений как в Украине, так и за рубежом.
- Не сомневался. Никогда. Во-первых, как я мог предать людей, которые мне поверили? В Лиман за мной переехали и врачи, и медсестры, и даже санитарки! А во-вторых, я украинский врач. Украина – моя страна. Кстати, оба моих сына трудятся рядом со мной.
- Скучаете ли по родному Донецку?
- Конечно! Я ведь живой человек. Почти вся жизнь там прошла. Сорок лет отдано донецкой травматологии. Но теперь здесь мой дом, и у меня о нем душа болит. Одно плохо - не могу проведать могилы родителей, которые остались на той территории.
- В Донецке у входа в областную травматологию когда-то поставили памятник исцелившемуся больному. Вы были инициатором его создания. Что с ним теперь?
- Он и сейчас стоит на том же месте. Там и табличка осталась – автор идеи такой-то. Кстати, у нас в Лимане имеется макет этого памятника. А как только заработаем денег, поставим и здесь нечто подобное.
- Вы часто сейчас стоите за хирургическим столом?
- Каждый день. Минимум три операции. Бывает и пять, и шесть. До пятисот операций в год получается. И это – счастье для меня. За операционным столом я забываю и про войну, и про реформы, и про вирусы. Хотя коллектив больше интересуют мои качества руководителя. Я должен спасти институт и больницу. Это моя больница. Это моя жизнь.
