Популярности, которая была у Вадима Мулермана в 60-х годах прошлого столетия, могут позавидовать многие звезды нынешней эстрады. Его песни были истинными хитами того времени, их пела вся страна. Никто и представить не мог, что любимый исполнитель навсегда исчезнет с экранов телевизоров, его голос перестанет звучать по радио, а фамилия пропадет со столичных афиш.
Харьковский самородок
Его известности завидовали многие, узнавали по голосу с первых минут звучания невероятно популярных в конце 60-х прошлого века шлягеров «Лада» или «Хромой король». Поговаривали, что его выступления охраняла конная милиция, а когда он отправлялся на гастроли, к поезду дополнительно цепляли два вагона для поклонниц.
Однако за его стремительным взлетом на звездный олимп последовало не менее стремительное падение. Очевидно, в один из дней наверху некто, наделенный властью, решил попросту «закрыть» неугодного артиста, для которого с этого момента началась иная, никому не известная жизнь.
Мулерман родился в Харькове 18 августа 1938 года в семье инженера-строителя и домохозяйки. В отличие от своего старшего брата, он не мыслил жизни без песен. Зачастую, оставаясь в квартире один, юноша любил петь романсы и украинские народные песни. А как-то раз, забыв закрыть окно, Вадим не заметил, как под ним собралась целая толпа слушателей.
Этот эпизод и стал для будущей звезды решающим: вернувшийся с работы отец, потрясенный услышанным пением, на следующий день буквально за руку отвел сына в музыкальную школу. Несмотря на это, после техникума юноша пошел работать в конструкторское бюро. Но тяга к искусству все-таки одержала верх, и он получил музыкальное образование, окончив Харьковскую консерваторию, после которой отслужил в ансамбле Киевского военного округа.
Мечты и реальность
Слушая молодого вокалиста, практически все критики сходились в одном: молодого человека, обладавшего таким достаточно сильным для исполнения оперных партий голосом, ждет блестящая карьера академического певца. Но увы… После того как отца сразил серьезный недуг, сын был вынужден думать о хлебе насущном для всей семьи.
Сначала он стал гастролировать с оркестром Анатолия Кролла, а чуть позже начал сотрудничать с Юрием Саульским и Мурадом Кажлаевым. Любопытно, но молодое дарование почти сразу же обвинили в «неуважительном» отношении к публике. Оказалось, что нарушая издревле сложившийся на советской эстраде стереотип, Вадим в ходе выступления позволял себе небывалую для того времени вольность.
Вместо того, чтобы стоять возле аккомпаниатора и в лучшем случае лишь взмахивать руками, он, снимая микрофон со стойки, с легкостью передвигался по сцене, напевая свое «тирьям-тирьярям-тим-тирьям…». В тот момент его манеру исполнения оценил только гуру отечественной эстрады Леонид Утесов, заметивший: «Он действительно малость хулиганист, этот молодой человек», – после чего забрал его в свой оркестр.
Благодаря этому талантливый паренек получил неоценимый опыт, несмотря на нелегкую работу, связанную с несколькими выступлениями в день, переездами из города в город, из республики в республику. Десятки, сотни песен прекрасных авторов, возможность солировать на сцене вместе с такими звездами, как Клавдия Шульженко, Марк Бернес, Аркадий Райкин. Это бодрило, заставляло полностью «выкладываться» перед зрителем.
Минуты славы
Звездный час Вадима настал в 1966 году на первом Всесоюзном конкурсе исполнителей советской песни, проходившем в Москве. Правда, изначально его имя было вычеркнуто из числа участников, так как организаторы усмотрели в представленной им шуточной композиции «Хромой король» скрытые намеки на политическое руководство страны.
И только после того, как из песни в прямом смысле выкинули слова, а именно убрали последний куплет и сменили название на «Король-победитель», юноша был допущен к конкурсу и стал его лауреатом. По всей вероятности, это можно было назвать тревожным звоночком, но какое-то время все шло своим чередом.
Многочисленные гастроли по всему Союзу, участие во всевозможных конкурсах, съемки на телевидении – все это дало свои результаты: начинающий талант уверенно вошел в четверку самых популярных певцов страны наряду с Иосифом Кобзоном, Муслимом Магомаевым и Эдуардом Хилем.
Именно в его исполнении впервые прозвучали шлягеры «Хмуриться не надо, Лада», «Трус не играет в хоккей», «Приснилось мне» на стихи Роберта Рождественского и еще одна шуточная – «Как хорошо быть генералом». Однако 1971 год стал своеобразной границей, разделившей жизнь Мулермана на два этапа: одного из лучших вокалистов страны и почти забытого на родине артиста.
Горький хлеб опалы
Позже Вадим Иосифович рассказывал, что практически всегда в ходе своих выступлений исполнял несколько композиций на идише, мотивируя это тем, что раз не запрещено петь калмыцкие или английские песни, значит можно и еврейские. И если раньше ему это сходило с рук, то с приходом на Гостелерадио нового руководителя Сергея Лапина все в корне изменилось.
Так, после того как в ходе одного из концертов в исполнении исполнителя прозвучали три безобидные еврейские песни, в том числе и знаменитая «Тум-балалайка», Лапин, утверждая список участников очередного «Голубого огонька» заявил: «Обойдемся без всяких Мондурсов и Myлерманов». Узнавший об этом артист, не сдержавшись, поругался с всесильным руководителем, обозвав его «ярым антисемитом».
Кроме того, сыграли свою роль и распространяемые завистливые слухи. Поговаривали, что его репертуар не соответствует политике партии и правительства и что его концерты организовывались не совсем законно. Так или иначе, популярный вокалист пропал с телеэкранов и радиоэфира, а его имя исчезло с эстрадных афиш. Вместе с тем по распоряжению Лапина был уничтожен и весь телеархив певца: записи около 300 песен.
Одновременно с этим произошла и коллизия с телесериалом «Семнадцать мгновений весны». По приглашению режиссера Татьяны Лиозновой Вадим Иосифович должен был, сработав «под Тихонова», исполнить великолепные песни Микаэла Таривердиева, написанные специально для сериала. Однако из-за случившегося скандала режиссер, чтобы не подводить всю съемочную группу, пригласила вместо него не менее популярного в те времена Кобзона.
Мулерман настолько тяжело перенес все это, что много лет спустя в одном из интервью он с горечью признался: «Пережил же. Хотя бесследно ничего не проходит, инфаркт я тоже пережил. Но так, как поступили со мной, не поступили ни с одним советским артистом!»
Творческая тюрьма
Единственное, что в тот момент спасло исполнителя, так это вмешательство в создавшуюся ситуацию министра культуры Екатерины Фурцевой, благодаря которой ему в конечном итоге разрешили выступать с одноразовыми концертами где-то на периферии. А вот с телевизионным руководством не справился никто. И хотя Вадим продолжал ездить с выступлениями по стране, поддерживать популярность без теле- и радиоэфира становилось все труднее, актер попал в своеобразную «творческую тюрьму».
Его ранее не умолкавший телефон окончательно заглох, и даже пластинки с его шлягерами были запрещены к изданию. Как позже стало известно, Мулермана внесли в особый перечень запрещенных деятелей искусства. Он даже входил в первую пятерку, заняв позицию рядом с Мстиславом Ростроповичем и Галиной Вишневской.
Вместе с тем ситуацию усложняла и личная вражда с Иосифом Кобзоном. Так сложилось, что овдовевший артист женился на бывшей супруге мэтра советской эстрады, певице Веронике Кругловой. По этой причине довольно длительный период в эстрадной тусовке ходили упорные слухи о том, что он буквально отбил любимую женщину у влиятельного конкурента.
Сама Круглова позже говорила, что ее второй брачный союз можно считать, скорее, браком по расчету, дававшим ей выход из возникшего тупика. Между тем, даже несмотря на рождение дочери, сложные семейные отношения этой пары, продлившиеся почти 20 лет, в конце концов обоими супругами были признаны ошибкой. Зато находились люди, считавшие, что Кобзон в отместку испортил карьеру и бывшей жене, и ее новому избраннику.
Запоздалое счастье
Слухи, которые так долго циркулировали по стране, стали реальностью: в 1990 году державшийся до последнего Мулерман уехал в Америку. В Нью-Йорке он выступал в праздничном концерте, посвященном юбилею композитора Шапиро. Затем несколько месяцев гастролировал с концертами для наших эмигрантов и уже собирался домой на Родину, когда пришла телеграмма из Харькова, сообщавшая об онкологическом заболевании брата.
И тогда певец с надеждой на выздоровление близкого человека, перевозит его в США. И берется за любую работу, чтобы покрыть расходы на лечение. Он вел получасовую радиопередачу «От шлягера к шлягеру» и трудился в социальном центре для престарелых. По ночам без американских прав и без знания языка подрабатывал таксистом, а когда выпадала возможность, выступал с концертами. Увы, заработанные деньги помогли лишь продлить жизнь брата на полтора года, но не спасли.
В одном из интервью Мулерман назвал себя «чужим среди своих»: когда спустя 12 лет артист вернулся на Родину, гражданином которой он остался, то понял, что приехал в совсем другую страну – для него здесь нет ни работы, ни жилья. Пользуясь его отсутствием, прежняя супруга попросту продала его квартиру.
Казалось бы, утешением для него должна была стать новая любовь – Светлана Литвинова, стюардесса, с которой он случайно познакомился, когда летел из США в Киев. Женившись на ней и став после 60 лет отцом двух дочерей, на склоне лет он пережил аневризму и сложную онкологическую операцию. А в мае 2018 года, не дожив несколько месяцев до своего 80-летия, певец ушел из жизни.
