Она как бомба, разрывающая танцполы: позитивная, смелая, с потрясающим чувством юмора. Её песни никого не оставляют равнодушным, будь то ироничный «Шо ты робыш» или песня со «скрытым» эротическим содержанием «Шарики». На её творчество реагируют по-разному, но есть во всем этом балагане важное – пока мы смеемся, мы живем. Знакомьтесь – Пальмира Фурман, специально для читателей газеты «Аргументы Недели»:
- Пальмира, давай с нуля. Сколько тебе лет?
- Двадцать семь. Ощущаю себе гораздо старше.
- Рано повзрослела?
- Очень рано. Я начала работать в тринадцать лет. Моя самая первая работа – раздача листовок. Мне хотелось быть независимой.
- От кого?
- От мамы. У меня были с ней определенные недопонимания в силу переходного возраста и потому, что у меня погиб отец. Вернее, его убили, в день его рождения. Я много узнала из того, что мне не нужно было знать про их отношения, появилась озлобленность, но потом уже осознание и высшая любовь…
- И в противовес ты пошла работать? Другие подростки по наклонной катятся, а ты решила стать независимой?
- Такой у меня склад характера. Я барышня боевая. Я пошла раздавать листовки, потом поняла, что на раздачу ходить на высокой танкетке была большая ошибка, поскольку на следующий день ног не чувствовала. Поняла, что это не моя работа. Бродила по Крещатику – там пели музыканты напротив входа в Глобус, они зарабатывали деньги музыкой. И подумала – почему бы и нет? Я встала напротив входа в Глобус, в переходе, прямо под отделением милиции, положила кулёк и закатила программу на полтора часа.
- Что ты пела?
- И классические вещи, и рок, и французский шансон. Смотрю, люди начали бросать деньги, меня это очень обрадовало. Я поняла, что это очень выгодная работа. Работала два-три раза в неделю, у меня еще была музыкальная школа, чаще не получалось.
- Твоя первая публика – это прохожие в переходе? А как же «переходная мафия», не трогала тебя?
- Да, я нравилась людям. А местные меня не трогали, даже милиция – они подходили и просили спеть им «Офицеров».
- И сколько ты зарабатывала в переходе?
- Я могу назвать наибольшую сумму, которую заработала за час – это был еврейский новый год, я пела в переходе на Политехе, а там шли мои еврейские братья, и я собрала 300 гривен! Это был 2006 год, мне было уже шестнадцать с половиной лет и это были отличные деньги. Я поняла, что нужно серьезно заняться пением.
- И параллельно с переходной концертной деятельностью ты училась в музыкальной школе?
- Да, и училась в гимназии, где изучала три языка – английский, немецкий, французский.
- А мама знала, чем ты занимаешься?
- Узнала потом. Одна наша родственница увидела меня в переходе и как-то спросила маму: «У вас что, денег в семье нет? Дочь-то твоя в переходе поет, милостыни просит». Мама, конечно, устроила скандал, сказала, что позорю семью. Пришлось объяснять, что я не позорю и не прошу милостыню, я зарабатываю деньги. Она уступила, поняла, что мне это нравится. Еще я ходила на курсы журналистики. Понимала, что могу прорваться и тут, но это тоже было не моё. И, кстати, я всегда умела видеть знаки и следовать им.
- Ты веришь в знаки?
- Очень сильно, они же вокруг и везде. Мне и вещие сны снятся. Мне в пять лет приснилось, как убили папу, и именно так это и произошло. У меня всё детство было очень много мистики. И мне как-то приснилось, что папа передает мне сверток и говорит, что там самое главное, что у меня должно быть в жизни. Я его развернула, а там ручки, карандаши и камертон. Ручки - писать стихи, карандаши - рисовать, камертон - обладать 100% слухом.
- Ты рисуешь?
- Да, сейчас восстанавливаюсь, а то я больше музыкой занимаюсь, а на рисование «забила». А еще на меня ни с чего падали шкафы в детстве и происходило много странных вещей.
- Я так понимаю, ты была непростым ребенком…
- (смеется) Очень непростым. Если бы я была простым ребенком, я бы никогда не пришла к тому, чем сейчас занимаюсь.
- А насчет журналистики, почему не пошло?
- Когда я получила диплом журналиста-корреспондента, моя мама так обрадовалась! Она думала, что я наконец-то смою позор и поступлю в Шевченко или Могилянку на приличную специальность. Я иду в Шевченко и специально заваливаю экзамен. Мама была в шоке, но я снова объяснила, что в своей жизни решения буду принимать сама, буду делать то, что мне хочется. И поступаю на вокальный факультет государственной академии управления кадров культуры и искусства, который находится на территории Киево-Печерской лавры. Училась там два с половиной года.
- Под звон колоколов?
- Ага. И через два с лишним года мой педагог Фемий Мансурович Мустафаев говорит, что отдал мне всё и пора переводится на факультет режиссуры. Учиться мне дальше не хотелось и я начала собирать деньги на собственное дело. Перед этим я участвовала в программе "Караоке на Майдані", и, феерично проиграв Маше Собко, поняла, что еще не все схвачено. Деньги, конечно, вернули…
- Что ты с ними сделала?
- Получив шапку с деньгами, я благородно предложила друзьям её в знак в благодарности и мы, конечно же пропили все деньги. Но на самом деле, «Караоке» мне показало моих людей, мою публику. Я вспомнила, как пела в переходе, это чувство. Да, такой вот карьерный рост от перехода до Майдана (смеется). Теперь только на крышу!
- А что в целом с музыкальной карьерой, как складывалось?
- На свой первый кастинг я пошла сразу после операции – у меня была ангина и начался абсцесс. На следующий день после того, как мне прооперировали горло, подруга отправила меня на кастинг шоу «Народная звезда». Мы выпили коньячку и я там прекрасно спела «Две звезды» Пугачевой. Заняла третье место в шоу, мои напарником был Виталий Козловский.
А потом я как-то пела в баре караоке, для души, и судьба меня свела с Алексеем Большим. Он мне предложил петь на бэк-вокал у него и с удовольствием согласилась. Так началась моя официальная музыкальная карьера. Это было в 2008 году. И в это же время я попадаю в еще один телевизионный проект – «Шоу номер один». Там у меня получилось отличиться и на Шоу. Сам Филипп Киркоров признался мне в любви, целуя ручку.
- А как родился «Киевэлектро» и откуда пошло название группы?
- Название придумал Леша. Мы же в Киеве родились. И пока «Киевэлектро» создавался, меня на телепроекте заставили потолстеть на восемнадцать килограмм! Это был ужас, худеть потом было очень сложно. Но так нужно было для шоу, иначе нельзя.
- И как ты поправилась? Давай, раскрывай секреты.
- Меня заставляли есть двойные порции всего. Понимаешь, я тогда была и не худая, и не жирная. А нужно было быть очень «в теле». В это время я написала песню «Шарики» с таким «скрытым» эротическим подтекстом, когда снимали клип, я в кадр не влезла, только шарики. В следующем клипе «Поцелуй» я уже была похудевшая. Потом был «Лисапед», началась концертная деятельность, гастроли. Один из самых незабываемых концертов был в городе Железный Порт – там на сцене с меня упали брюки. У нас костюмов как таковых не было, что-то придумывали. Пуговица на тех брюках мне сразу не понравилась, и когда я повернулась задницей к залу, та отлетела и брюки упали. Я была в стрингах, в общем, уникальный номер получился, мне было так стыдно. А публика просила повторить на бис.
- Как мама реагировала на твои достижения?
- Знаешь, она у меня педагог, всю жизнь проработала пионервожатой. Такая вот у нас семья. Она начала радоваться моим успехам, пожалуй, когда увидела меня по телевизору с Козловским. Она поняла, что все мои усилия были не напрасными. А потом я же открыла свою собственную школу по вокалу, так что я тоже педагог. Но был у нас с ней момент, когда для шоу мне нужно было сказать, что с мамой очень плохие отношения. Она обиделась и второй раз в жизни мы с ней серьезно поссорились. Сегодня, естественно, мы помирились, у нас отличные отношения. Мы все взрослеем. Моя мама хочет, чтобы у меня был постоянный, безостановочный рост, а у меня только жизнь началась. Я в начале пути, я еще не знаю, где мой верх.
- Но сама же ты чего-то хочешь?
- Хочу большой мировой тур! У меня уже была проба иностранной гастроли в Таиланде. Я была в баре со своим другом и там играла девочка на гитаре. Мне вдруг так захотелось спеть! Я попросилась на сцену, спела им про соседей и тайцы были в восторге. Всё это снималось на видео, так что начало моего мирового тура уже положено.
- С какими песнями поехала бы за бугор? У тебя вообще как стиль называется?
- «Киевэлектро» - это поп-дэнс-балкан-проект. И мы придумали собственное название стиля – «технокарпаты». Но я создала параллельно собственный проект – «Фурман бэнд». «Киевэлектро» существует, дает концерты, но уже не делает новую музыку. Творчески я больше раскрываюсь в «Фурман бэнде». «Киевэлектро» - это коммерческий проект, а в новом коллективе я больше вокально раскрываюсь. Для человека, обладающего четырьмя октавами, это важно. Я же не буду всю жизнь две ноты петь.
- Что ты поешь в «Фурман бэнде»?
- Фолк, балканы, диско, поп, украинские народные песни, еврейские. У нас такой а-ля международный клезмер-бэнд. Много одесских песен. Очень интересный формат.
- Что видишь в зале, когда поешь?
- Я вижу там людей. Тех, что весь день работали и вечером пришли выпить пива, отдохнуть, получить адреналин и кайфонуть. Тех, кто потом находят нас в интернете и говорят, что мы действительно крутые. «Фурману» всего полгода, но еще не было такого, чтобы на нашем выступлении были свободные места. И это то, ради чего хочется выступать. И именно ради них мы делаем нашу музыку.
У нас сложился офигенный коллектив музыкантов – все играют и поют, кроме барабанщика. Если наш барабанщик запоет, мы сделаем из этого отдельный номер. И именно с этим коллективом я хочу объездить весь мир.
- Пальмира, у тебя есть собственный стиль и это будет круто, когда ты поедешь гастролировать по миру – ты совершенно ни на кого не похожа и это здорово!
- Главное, это не боятся быть собой. Мне всегда было плевать на чужое мнение и именно это мной всегда руководило, моим желанием делать что-то другое. Я всегда хотела делать то, что никто другой не делает. Когда я пишу музыку и стихи, это всегда должно быть новым и необычным. И с нашим «Фурманом» мы стараемся придумывать что-то действительно новое. И я хочу пожелать читателям то, во что сама верю: «Живите каждый день, как в последний!»
фото - Макс Гутсу
